Помню, что народ в лагере был из трех городов - Новороссийск, Питер, Москва. Я упорно дружила с питерцами, которых, к сожалению, было мало... город легко определялся по поведению человека: если наглый и задиристый - москвич, если общительный, смешливый и себе на уме - новороссиец, если спокойный, интеллигентный и приветливый - питерец. Ошибок, как правило, не бывало.
Хотя мой новороссийский мальчик Женька был вылитым москвичом, лихо раздававшим фору самым наглым представителям столицы)))
Была у нас в отряде интернатская девочка Наташа, родом из Сочи, с удивительными золотыми волосами и печальными светлыми глазами на пол-лица, которая писала красивые стихи... и критиковала мое творчество, приводя в пример Петлюру! "Вот, - говорила она, - где у тебя смысл? ну где? а теперь сравни: Сбивая черным сапогом с травы прозрачную росу, наш караул идет тропой, и каждый к своему посту..."
Тогда ее пример показался мне слишком убедительным, и я перестала писать стихи - до появления в лагере черноокого новороссийца Андрея. Впрочем, Наташа к тому моменту уже уехала, и приводить мне в пример Петлюру было уже некому...
А остатки вечера я посвятила вспоминанию местного фольклора. Комильфо считалось петь песни о том, как "одна простая, но очень красивая девчонка" полюбила паренька, он ей изменил, и она покончила с собой. А потом он об этом узнал и застрелился, потому что любил только ее. Тогда это казалось так трагично и так по-настоящему... и как искренне мы над этим сейчас смеемся)
И, наверное, даже хорошо, что никто вчера не видел, как я сидела на лавочке, болтала ногами и напевала под нос:
Вдали виднелся белый дом,
Вокруг него цвели аллеи,
И у раскрытого окна
Сидела маленькая Мэри,
У Мэри карие глаза,
У Мэри длинные ресницы,
У Мэри русая коса,
Она красавица-девица...
